---

Прошло пять лет с тех пор, как эта маленькая хрупкая женщина в монашеском облачении появилась в Кунгуре. Такое ей было дано послушание – возрождать в старинном православном городке женскую обитель. Хотя с трудом верилось, что дело действительно сдвинется с мёртвой точки. Ведь на тот момент в результате многолетних усилий городских властей и православных верующих города удалось выгородить с территории исправительной колонии, которая расположилась на месте бывшего монастыря, лишь один храм – Свято-Никольский. А ещё два храма и келейные корпуса так и находились «в зоне». Но это отчасти объяснимо, ведь не было и самой молитвенной общины, читающей неусыпную просьбу к Богу. 

И вот такая община появилась. Пять монахинь и послушниц под руководством игуменьи Руфины (в миру Валентины Алексеевны Сидоровой) в 2009 году поселились в старом монастырском доме напротив храма.

Запрягай быка и борони! Родилась Валентина Сидорова в деревне Кузнецы Кокшагской волости Кировской губернии в семье сапожника-единоличника. Семья православных христиан посчитала большим грехом вступать в колхоз. И поэтому вынуждена была перебиваться единолично, нанимаясь на разные батрацкие работы, за что получала «хлебушка» краюху.

Валентина была четвёртой из пяти дочерей семейства. Когда началась война, ей исполнилось ровно 10 лет. Отец и две старших сестры ушли на фронт, а оставшимся пришлось забыть про единоличие и трудиться на колхозных полях, как все. 

- Помню, в начале лета пришёл как-то колхозный бригадир к нам с утра пораньше и говорит маме: «Тетка Федосья, отпусти Вальку – некому на быке работать. Два пацана на лошадях боронят, а на быке некому». «Пойдёшь?» - спросила меня мама. «Пойду», - говорю.

Бык был здоровенный, рога огромные. К такому и подойти-то страшно, не то что ещё боронить на нём. Показали один раз как запрягать и распрягать. «А теперь запрягай сама и борони!» - сказал бригадир. 

Вот идём тихонько, бороним. Я быка нисколько не боялась. Остановимся отдохнуть, он тут же рядышком со мной на межу ляжет. Я возьму щепочку, за ухом его почешу…  

Молитва против волка. Училась Валентина хорошо, любила учиться. Но когда 6 классов в своей школе закончила, мама решила, что в дальней школе учить дочку накладно. «Сиди дома – пряди!». Прясть, так прясть - согласилась Валя. Пока не заехал к ним однажды учитель из старшей школы. Увидел девочку, поинтересовался, почему не учится дальше. Мама отвечала: не на что, мол. Учитель задал Вале пару примеров. Она решила. Он удивился: это ж материал старших классов! Убедил тётку Федосью, что надо её дочери продолжить учёбу. 

Каждый день бегала Валя в школу за 5 километров когда одна, когда с другими ребятами.

- По дороге речушка была маленькая. Весной она разливалась, что никак не обойти. И мы прямо по ней в лаптях бежим. Вода ледяная. А потом выскочим на горку, и дальше бегом. Ноги горят аж. В школу придём, лапти снимем, возле печки их повесим, а сами по школе босиком бегаем. Обратно снова лапти обуваем - и домой.

Ходили со мной две девочки из эвакуированных. Они идут медленно, разговаривают о том о сём. А я особо разглагольствовать не любила, бегу вперёд, их не дожидаясь. Однажды бегу и вижу – возле дороги у стога сена волк стоит. На меня смотрит. Я замерла, а потом вдруг сообразила, что не доходя до стога, можно по другой дороге свернуть и к дому выбежать. Как я припустила по ней! Бегу, молюсь. Оглянусь – он сидит, не шевелится. Ну, я ещё сильней молиться. Смотрю, а волк вдруг к лесу большими прыжками побежал…

Колхоз, завод, товарная контора. После окончания школы поступила Валентина на годичные курсы бухгалтеров-счетоводов. На работу после курсов направили в колхоз главным бухгалтером, где до неё три месяца не было главбуха. И страшно стало молодой девчонке незнамо какую бухгалтерию принимать – может, там недостача или ещё что. Уехала она домой с мамой посоветоваться. А тут как раз сестра старшая в гости приехала из Перми. Послушала Антонина Валины опасения да и забрала её с собой.

Без паспорта и прописки в Перми устроиться 18-летней девчонке на работу было непросто. Взяли только на склад «Розбакалеи» банки стеклянные мыть. Тем временем мама в деревне справку выхлопотала, что отпустили будто её из колхоза. Получила Валентина документы и тогда уже отправилась устраиваться на завод имени Дзержинского. 

Четыре с половиной года проработала она в цехе № 2 сначала браковщицей, потом учётчиком. Неоднократно за это время фото её вывешивали на Доску Почета, на демонстрациях доверяли как самой передовой работнице знамя нести. И она несла – не отказывалась. Даже умудрилась на заводе в комсомол вступить на волне передового подъёма, совсем забыв про папин наказ. Уходя на войну, он сказал дочке: «Валя, только крест на значки не меняй»…

И вот приехала она как-то в свою деревню маму с сестрёнкой младшей навестить. 

- Вечером подтопочек растопили, сами на печку залезли и сидим, разговариваем о жизни. Я слезла, чтобы дров в печку подкинуть, а мама с сестрой в это время запели стишок про Алексия – человека Божьего. И так меня пробрало, так мне стало стыдно – сорвала я значок комсомольский и выбросила в печку. И билет потом тоже бросила в огонь… 

С завода после этого решительно ушла, как ни уговаривала её мастер цеха остаться.  

Следующим рабочим местом стала товарная контора при железной дороге станции Пермь-II. Ученик таксировщика, товарный кассир, зав. актовым столом, старший товарный кассир, зав. товарной конторой. И здесь ответственность и добросовестность Валентины проявились в полной мере. Коллектив, что всегда в отстающих был, под её руководством вышел в передовые. Её наградили путёвкой на ВДНХ за это. 

Верующего человека сразу видно. Личная жизнь Валентины Сидоровой складывалась не самым благополучным образом. Ещё работая на заводе, вышла она замуж, родила сына и дочь, но вскоре семья распалась. Потом случились серьёзные проблемы со здоровьем. Позднее пожар довелось пережить. Однако все невзгоды переносила она достойно. Главным утешением было чтение Евангелия и других духовных книг. Доходило до того, что одной рукой тесто месит, а второй книгу перелистывает. Ещё бы: ведь она с четвёртого класса читала на старославянском языке псалтырь и очень любила, когда дома всей семьёй читали правила, пели духовные песни, говели перед причастием.

Когда дети Валентины выросли и стали самостоятельными, начала она в храм ходить и по монастырям ездить. Особенно любила, когда в первую неделю Великого поста читают в храме канон Андрея Критского – все дела отбросит, а на службу всё равно прибежит:

- Все в тёмном, все стоят на коленях – это необыкновенное чувство, словами его не передать. …А когда настоятель Свято-Троицкого монастыря Владыка Афанасий выйдет после литургии на амвон, присядет на табуреточку, а регент храма начинает песни духовные петь, да так, что у него аж слёзы катятся из глаз… И все, кто в храме есть, тоже светлыми слезами плачут…

Верующего человека видно сразу, считает игуменья Руфина. По тому, как он одет, как ведёт себя. 

Безгрешных людей нет, но только верующий знает, что любой грех исправим покаянием.

Изголодались по вере. В годы перестройки довелось Валентине Сидоровой «храм хлопотать». Научил их батюшка с ещё одной прихожанкой, куда письма писать, в какие конторы ходить с тем, чтобы вернули верующим принадлежавшее когда-то епархии имущество. Они и принялись за дело. Дошли даже до Совета по религиям РСФСР и СССР. И уступили им партийные чиновники – первым отдали храм Успения Божией Матери, что на кладбище г. Перми. 

Валентина Алексеевна на тот момент уже работала казначеем в храме, где настоятелем был отец Иоанн (ныне о. Стефан) – её духовник. Видя её прилежание к вере и глубокую воцерковлённость, он предложил ей принять монашеский постриг. Женщина отказывалась, считая себя недостойной, но ослушаться своего духовного отца не посмела. 

3 мая 1993 года Валентина Сидорова стала монахиней Руфиной.

- Ну, теперь сам Бог тебе велит монастырь хлопотать, - произнёс тогда отец Иоанн.

Корпус для женского монастыря, что по улице Плеханова г. Перми, организация «Гидроспецстрой» уступила быстро. А вот церковь с большим трудом пришлось возвращать. Но в конце концов и это сладили. Начали было стену, возведённую на месте алтаря, пробивать, а она никак не поддаётся. Чем только её ни крушили – разбить не могли. И тогда встали пять монахинь на колени… А по окончании их молитвы стена рухнула сама собой. Просто рассыпалась по кирпичикам.

Четыре отца Леонида и три десятка монахинь. В 1997 году монахиня Руфина была назначена настоятельницей женского монастыря на Бахаревке. Начинала там с ремонтно-строительных работ. Бывало, вечером договаривается с грузовиком каким-нибудь и сама едет за брусом, за шифером, другими стройматериалами. 

Через десять лет и храм, и монастырь стали, «как картинка». Народу всё больше приходило на службы. Служили четыре батюшки – и все, так вышло, отцы Леониды. Монахинь и послушниц на начало 2000-х годов было 28 человек. 

А тут и новое послушание. Владыка Иринарх решил назначить матушку Руфину в Кунгур игуменьей Иоанно-Предтеченского женского монастыря. Учитывая её богатый опыт в пробивании бюрократических барьеров и организации восстановительных работ. Уж слишком долго не мог здесь решиться вопрос по выводу колонии с территории монастыря. 

И вот через пять лет после этого назначения вопрос практически решён. Летом 2014 года последние заключённые покинули стены святой обители.

К пустому колодцу за водой не идут. С наступлением нового года все заботы игуменьи Руфины о том, как бы поскорее начать восстановительные работы на келейных корпусах и в разрушенном храме. Чтобы вдохнуть в монастырский комплекс жизнь. Ведь к пустому колодцу, как говорит матушка, за водой не ходят:

- Если бы документы были улажены, то уже можно было бы вскрывать и менять на корпусе крышу. Железо у нас приготовлено. С наступлением тепла приступить бы и к внутренним отделочным работам. А то сейчас тепло в корпусах отключено. И электричество. И вода. За подключение к городской тепловой сети с нас затребовали 3 миллиона рублей. А где мы их возьмём?..

Желающих пойти к нам в монастырь работать и жить немало. Но селить нам их пока что некуда. Никогда не думала, что так долго ожидаемое всеми кунгуряками решение о выводе колонии будет осуществляться так медленно. Да ещё, оказывается, между храмом Иоанна Предтечи и келейным корпусом в бытность учреждения построено здание, которое епархии не принадлежало. И сейчас по нему решается вопрос, будет ли оно передано монастырю. 

 

Рождественский час пик. Народ потянулся к храму. В ночь с 6 на 7 января 2015 года только в Свято-Никольском храме Кунгура собралась не одна тысяча прихожан. Очередь на елеопомазание двигалась более часа.

- Отрадно, что много молодёжи, – говорит матушка Руфина. - Правда, некоторые девушки пришли в храм в брюках и с накрашенными ноготочками. Но ведь пришли. Вот так придут раз-другой, может, их и потянет потом. Ведь всё равно, душа русского человека – христианка. И не бывает ей легко и свободно без храма, без покаяния…

©kungur-krai.ru