В редакцию НОВОСТЕЙ пришло письмо. Вернее, школьная тетрадь, заботливо исписанная синими чернилами "от корки до корки". История про детство. Про войну. От первого лица - Валентины Русиновой, уроженки Юго-Осокино Кунгурского района.

Родилась я в 1931 году в Юго-осокино Молотовской области, сейчас с. Калинино, Кунгурского района Пермского края, по ул. Азина, 70 (Большой сулак). В большой крестьянской семье. Родители мои Тепляковы. Папа – Александр Андриянович, мама Агния Ивановна, родили и воспитали 8 сыновей и 2 дочерей. Родилась я в период коллективизации. Родители сразу вступили в колхоз, сдали в колхоз весь с/х инвентарь, лошадь и корову. А через 2 года в стране начался голод. Была сильная засуха, урожая не было, всё засохло до корки. Питались суррогатом и картошкой. Резали скота – не было кормов. Оставили только корову и овцу. А лошадей колхоз сохранил.
После голодного года в колхозе «Трудовик» в 1935-36 году был хороший урожай. Колхозники много получили зерна...

Война. Из нашей семьи на фронт ушли 5 родных братьев, 2 зятя, 2 дяди, 2 двоюродные сестры, 3 двоюродных брата – всего 14 человек. Еще 3 брата ушли в школу ФЗО, после работали на военном заводе, готовили оружие для фронта.
В семье из детей я осталась старшей, мне тогда было 10 лет. Младше меня – 3 брата и 4 маленьких племянника. Садика и яслей в колхозе не было. Все женщины с утра до ночи работали. Я училась в начальных классах. Прихожу домой - надо накормить малышей, постирать в корыте штанишки-рубашки. Сидела малышня дома одна - бегали, летали на улице. А со мной пололи грядки в огороде. Затем в колхозе открыли ясли.

ДЛЯ СОЛДАТА. Колхоз много сеял овощей: морковь, лук, свеклу, репу, турнепс, капусту, табак. Моя мама выращивала для колхоза рассаду капусты и табака. Все растили для фронта, для солдат.
Бригадиром овощеводов была Костылева Анфиса. У нее была дочь Лиза, сыновья – Коля и Сергей, которые тоже в войну работали в колхозе вместе с нами.
Летом, когда поспевали овощи, мы помогали их убирать.Лук плели в пленницы, Овощи сразу везли в хранилище и сдавать государству. У нас в Юго-Осокино был детский дом, больница, школа – всем нужны были овощи и картофель. Еще на Белой горе жило много раненых солдат и инвалидов – всех надо кормить!
Картофеля колхоз садил очень много. Мальчики на лошадях пашут, а мы, помладше, бежим по борозде с ведерками, корзинками и садим картошку. Однажды лошади заболели чесоткой. Часть лошадей пропала, остальных лечили в газо-камере, которая была сделана в картофелехранилище. А здоровых лошадей развели по домам, чтоб не заразились. Во время пахоты из-за нехватки лошадей запрягали своих коров…

Чародейка. Всех школьников увели в поле на уборку картофеля - человек 60, а может больше было.Ушли без палок и лопат, только с ведрами. Картофель выпахивали на 2-х лошадях. Один из пахарей – подросток Вася Костылев, сильно заболел. Его срочно, на другой лошади увезли в больницу. Выпахивать картошку больше некому. Погода была хорошая - время пропадает. Поле было далеко от школы, рядом с верхней мельницей у сушилки. С нами работал директор школы, старичок из эвакуированных, городской – Алексей Васильевич. Он нервничает, не знает, что делать со школьниками. Ведь было дано задание – картошку надо собрать!
Я говорю директору:
- Давайте, я попробую. Буду выпахивать картошку лошадью.
А лошадь была красивая вороная кобыла. Молодая, с «уросом», к себе чужих не подпускала. Могла укусить и лягнуть. Звали эту лошадку «Чародейка» - наша любимица. До войны на ней работал мой брат Миша. Она часто была у нашего дома. А в войну мы с лошадьми работали вместе. Купали их в пруду, чесали гривы, хвосты. Даже косички из гривы плели и разговаривали с лошадьми как с человеком. Лошади нас знали и любили.
Я подошла к лошади, погладила ее по мордочке, почесала ей челку, за ушами. И говорю:
- Ну, что, Чародейка, хозяин твой заболел, а пахать надо. Давай будем вместе помогать.
Чародейка меня лизнула, дала понять, что согласна со мной работать. Я взяла возжи, которые всегда приматывали к плугу, когда пашут, и сказала:
- Милая, в борозду!
Лошадь спокойно пошла по борозде. А я за плуг держусь обеими руками, чтоб плуг не выскочил из борозды. Он для меня был тяжеловат. (Тятя учил меня дома в огороде пахать деревянной сохой. Она была полегче и поустойчивее).
Вот так я заменила пахаря. Школьники проработали весь день, допоздна. Убрали половину картофельного поля и свезли весь картофель в хранилище. На другой день пошел дождь и снег.
Директор школы был очень удивлен, что девочка 12 лет умеет пахать на лошади. На школьной линейке он вынес мне благодарность, за то, что заменила пахаря. В колхозе дали мне премию - 5 кг ржаной муки. Для меня это была большая награда! Когда принесла муку домой, мама заплакала от радости.

Сенокос. На 2-й год войны нас, школьников и подростков, брали на покос. Женщины косили траву литовками. Метали сено в стога А мы, дети 7-12 лет, работали на лошадях, гребли сено вручную граблями, копнили в копны, на волокуши. А самые маленькие верхом на лошади возили копны к стогам, где старичок с женщинами укладывали сено в стог. Покосы были далеко от дома, км 12-15 в сторону Белой горы, Покровки и Сибирячкиного бугра. На Дальних покосах была старинная Кирилловская избушка, а в сторону Ивановки – Гамовская избушка и Гороховская избушка со старыми сараями для лошадей.
Старшими у нас были старичок 75 лет, Афанасий Иванович Гребнев с женой-старушкой Анфисой. На покос нас отправляли на целую неделю – всей бригадой. Девчонки спали в избушках на земляном полу. Наносим в избушку душистого сена и все вповалку, а старушка Анфиса ляжет спать у двери. Чтоб не зашли к нам мальчики и не связали нас веревками, и не измазали нас сажей.
Мальчики спали на сарае, на полатях. А внизу отдыхали уставшие лошади. Мы были молоды, шутили, играли, пели у костра до полуночи. Не брала нас усталость. Вставали рано утром. Кто постарше, косили траву, пока роса. Младшие заготавливали веники для колхозных овец и коз. Мы даже частушку сочинили:
Всем колхозом купим козу,
Бригадир будет доить.
Председатель заболеет,
Молоком будем поить!
Бригадиром работала Мария Андреевна Жукова, а председатель-старичок – мой папа, Тепляков Александр Андриянович. Он тогда свою последнюю корову сдал в фонд обороны – помогал фронту, сыновьям – бить фашистов. Сам с семьей голодал и часто болел. Но в поле работал вместе со всеми допоздна. В нашем колхозе «Трудовик» было четверо стариков-инвалидов. Они тоже работали на покосе – отбивали косы, ремонтировали грабли, заготавливали лыко, чтоб вить веревки, плести лапти.
А главным на покосе-молотьбе был Сан Саныч Батраков. Он метал зароды, клади и молотил.
Женщины каждый вечер уезжали домой. На лошадях. Навяжут по ноше травы и веников и едут домой кормить скот. Дома утром топили печи, пекли суррогатные лепешки – из лебеды, кислицы, клеверных шишек, листьев лопуха. Которыми в поле нас всех потом кормили. Наша старушка варила нам ячменную кашу или горошницу. В обед варила щи или суп из баранины. Мясо колхоз давал бесплатно. Хлеба же ни у кого не было, всё зерно сдавали государству. Оставляли только семена для посева. Чай пили из трав. С молоком . Сахара не было.
Вечером у костра, у избушки, варили пиканы. Положим в них сметаны или молока – ох, и вкуснотища была! Из стебля лопуха варили похлебку.
Домой мы приезжали в субботу вечером – помыться в бане, помыть дома полы, постирать белье. Утром в воскресенье снова на работу на всю неделю.
Наша детско-молодежно-подростковая бригада была «Не разлей вода». Все работали дружно, помогали друг другу. Это братья Ситниковы из Пеньковой – Саша, Коля, Алеша. Кетовы – Павлик и Николай. Костылевы – Вася, Сергей, Николай. Березкин Миша из 3-го Сулака. Гороховы – Павел, Сеня, Коля. Костров Паша, Крохалев Саша, Огнев Володя, Оносовы Ваня и Саша, Вася Безводинских, Братья Красновы, Паша Михеев.
И мы, 4 девчонки, работавшие на лошадях: Нина Теплякова, Соня Россихина, Валя Теплякова и Маня Коноплева.

СЫНКО. А я, Валя Теплякова с Маней Коноплевой, больше на быке работали. Его звали «Сынко». Бык был из хозяйства Мани Коноплевой – большой, белый, с широкими рогами. В первый год войны у соседей корова родила бычка, а наша – телочку. Мы с Маней по-соседски пасли этих телят на улице. За два года бык вырос, его сдали в колхоз работать вместе с лошадьми. Племенного быка все боялись, а нас с Маней он знал. Мы с ним дружили и подкармливали картошкой. Почешем ему широкий лоб, поговорим, оденем узду и шоры. Запрягали быка в телегу только на конном дворе, а то мог убежать, если увидит коров.
Летом, когда работали на покосе, было жарко. И нас отпускали в обеденный перерыв купать лошадей. Бык от лошадей не отставал. Мы скажем быку:
- Сынко! Купаться пойдем?
Он наклонит свою большую рогатую голову, и мы с Маней через лоб, держась за рога, полезем на его широкую спину. Лошади галопом, и он не отстает. Мы, держась за узду, только и кричим:
- Сынко! Тише! Тише!
Бывало, и падали с него. Придем на пруд, лошади и бык напьются чистой воды, а потом мы их моем мочалками. Старичок наш Сан Саныч, руководитель и стогомет, вместе с женщинами в это время хорошо отдохнут, и за работу, допоздна.
Однажды бык устроил нам номер! Стали быка купать, а на другом берегу пасли коров. Бык почуял их и вплавь через пруд к коровам. Мы по плотине, по берегу, кричим:
- Сынко! Домой!
Он на нас никакого внимания. Навстречу нам идет мельник с куском хлеба, говорит:
- Дайте быку хлеба, узду замотайте за рога, чтоб не приступил, а то задавится. До вечера нагуляется, сам домой придет.
Так мы пошли на покос без быка, боясь старшего. Когда пришли, старик спрашивает:
- Девки! Куда быка девали? Утопили?! - Когда правду узнал, расхохотался:
- Ай да Сынко! Ай да молодец! Сам себе праздник устроил! Надо же когда-то и от работы отдыхать. А вы что слезы распустили? Идите ребятам помогать, они тоже устали.
Мы с Маней облегченно вздохнули, а Сынко вечером сам на конный двор пришел. Зашел в стойло и улегся отдыхать.
Продолжение следует

©kungur-krai.ru