1 января наступившего 2014 года отмечает свой 90-летний юбилей Василий Григорьевич Луценко. А двумя месяцами позднее перешагнет 90-й рубеж Кунгурский район. Служению ему Василий Луценко отдал четверть века.Невысокий бодрый осанистый мужчина. Живые глаза, гладкое лицо и, - как сказал бы Некрасов, - молодецкие ухватки. Глядя на Василия Григорьевича ни за что не подумаешь, что за плечами у него 90 прожитых нелегких лет. Он и сам знает, что выглядит молодо и вовсю этим пользуется - кокетничает.
Но воспоминания о войне даются нелегко – глядя внутрь себя, где оживает прошлое, Василий Григорьевич заново переживает страшное время.
- Шел 43-й год, мне 18, с третьего раза меня призвали на фронт. Первый 2 раза по росту забраковывали, я ж маленький, 166 сантиметров всего. Уходил на фронт с малой родины, из Казахстана. Через полгода учебы в танковой школе сержантом-наводчиком попал на 4-й Украинский фронт. Сразу почти за взятие Сиваша орден Славы III степени получил. А дальше гнали немцев, Симферополь освободили, Селигер, Алушту… За их освобождение удостоен орденом Отечественной войны II степени. При освобождении Ужгорода получил ранение и был отправлен в бакинский госпиталь. Месяц поправлялся, а потом получил увольнительную еще на месяц. 13-го мая 1945 года я должен был отправляться к месту службы. И отправился – дослуживать.
Послевоенное время тяжелым было: есть нечего, одеться не во что, работы – немерено. Вызвал меня к себе начальник железнодорожной милиции и говорит: «Заступай к нам на службу». Выделили мне форму, комнатенку 12 квадратов, и стал я служить. Так бы и остался я в Казахстане, уже и семьей обзавелся, сын подрастал. Но один случай заставил меня буквально бежать с родины. Подстрелил я одного чеченца, воровавшего зерно, и поклялась его семья мне отомстить – зарезать. Прыгнули мы недолго думая с женой и маленьким сынишкой в поезд на Екатеринбург, меня в купе проводника спрятали. Долго чечены по составу рыскали, чуть не до самого Екатеринбурга – меня искали.
Сошли мы с поезда в Кунгуре. И так вот вышло, что насовсем.
Устроился я поначалу на кирпичный завод водителем. А тут новая оказия: ехал на своем грузовичке, свинью напугал, она возьми и прыгни под колеса. Отобрали у меня права гаишники и велели в отделение за ними явиться. Прихожу за документами, а там подполковник из областной инспекции. Посмотрел на меня и говорит: «Иди-ка ты к нам работать». Вот так я в августе 63-го стал инспектором ГАИ. 
Каких-то полвека назад, а так здорово все изменилось. Представьте, я всех водителей во вверенном мне районе знал в лицо! Ну, и автомобилей-то в то время со счету было. Район у меня был большой, считай, от Заирени до Платошино, поэтому в каждом колхозе, совхозе в помощь инспектору были добровольные дружинники ГАИ.
Помню случай один. Приехали к нам в клуб на танцы солдатики. Водитель их высадил, а сам решил на свидание съездить к зазнобе. В темноте сбил насмерть парня местного, единственного сына у матери. Испугался и уехал с места происшествия. Я сразу предположил, что нужно искать военных. А тут и улика нашлась – осколок поворотника от военного «газона». Сейчас же бросились в военную часть, на дворе ночь глубокая, нас пускать не хотят. Добился-таки я, чтоб впустили в гараж осмотреть автомобили. На первый взгляд, все, вроде, у всех автомобилей в порядке. Однако чувствую, что есть какой-то подвох. По какому-то наитию подхожу к одному из грузовиков, так и есть: поворотник не в порядке - наскоро осколок неродной на место скола прилажен. В общем, расследование было недолгим.
Да, престижно было носить милицейскую форму, но и обязывало это ко многому. За все в ответе. Сколько я километров намотал на своем «Урале»... Всякое бывало: и погони, и задержания. В 66-м при задержании нарушителя попал в серьезную аварию, 3 месяца в больнице отвалялся. А поправился – и снова на своего железного коня.
А вот что касается Правил дорожного движения, раньше попроще было. Больно уж часто их меняют да дополняют, да пересматривают. Хотя и автомобили, конечно, уже не те…
Не за что мне себя упрекнуть – служил, как совесть велела, как долг требовал. Это же старался и сыновьям привить. Оба: и Александр, и Григорий по моим стопам пошли. За них краснеть тоже не приходилось. Старший, Александр, капитан милиции, Григорий – подполковник.

Незаметно пролетело время. Прощаюсь, но Василий Григорьевич ловко преграждает путь: «И не вздумайте, не отпущу! У меня для вас угощение приготовлено». С трудом принимает отказ. И то только из-за обещания, что скоро к нему поспешат с поздравлениями высокие чины из родной милиции.