В Кунгуре ищет приюта семья беженцев из Украины
В Кунгуре ищет приюта семья беженцев из Украины. Пока мир решает, чью сторону занять в затянувшемся украинском конфликте и развлекается объявлением санкций, беженцы из полыхающей Украины уже узнали цену жизни и смерти. На себе испытали, что такое война и обнаружили, что мир – это не всегда покой, свобода и воля.
Светлана ПЕРМИНОВА/ Кунгур/ На фото Сергей ТАРАН: - Все, что осталось от огорода после попадания снаряда. Украина. Июнь 2014
Семь я. В семье ТАРАН из Украины семь я: глава семейства Сергей, его мать Валентина Ивановна, жена Анна и дети Андрей, Настя, Вероника и Сереженька. Старшему сыну, Андрею, 13 лет, младшенькому, Сереже, полтора годика. Валентина Ивановна пенсионер с 40-летним педагогическим стажем.
Они бежали из родного приграничного поселка, прихватив только детские вещи и документы, 20 июня. Долго мотались, прежде чем 13 июля оказались в Кунгуре.
Несмотря на пережитое, не раздавлены, может, чуть растеряны.
На войне как на войне. До последнего они не верили, что придется оставить все: дома, хозяйство, огороды, многочисленную живность и бежать без оглядки. Сергей ТАРАН рассказывает:
- 20 июня в 4 вечера я вернулся с работы, успел поужинать, а в 5 начали бомбить – осколки летали прямо над головой. Мы подхватили детей, - я еще успел добежать до мамы, забрать ее, - и бросились в сторону границы.
Наш совхоз от российской границы отделяет буквально 300 метров. Через наш КПП «Красный партизан» попасть в Россию уже не представлялось никакой возможности. Этого КПП, кстати, буквально через пару дней не стало – разбомбили, перепахали танками, сровняли с землей.
…Уже на российской стороне нас встретили пограничники, велели передвигаться по лесополосе. Потому что по нам вели снайперский огонь с Украины. Только заметят движение – начинают стрелять. Нам погранцы командуют: «Ложись!», мы падаем, считаем до 15 и снова бежать. Я бегу – у меня на руках ребенок, рядом сосед – тоже с дитем на руках. Скомандуют «Ложись!» - мы падаем на землю, уши детям зажимаем. Первая партия нас прибежала 26 человек, вторая больше была. Так их из БТРа обстреливали.
- Я застала Великую Отечественную, но такого ужаса, что пережила недавно, не испытывала, - вставляет немногословная Валентина Ивановна и на ее глаза наворачиваются слезы. - Все вокруг бухает, гукает, пыхтит. Пока Сережа меня огородами вел, думала, не выберемся…
Чужие среди своих. Дальше Тараны двинулись вглубь России – в Пермском крае у них родственники. Но оказалось, что семь лишних ртов не способствуют проявлениям гостеприимства и родственных чувств. Так беженцы оказались в замкнутом круге: без работы, без жилья, без средств к существованию.
Благодаря вмешательству неравнодушных людей семья Таранов обрела временное пристанище в Кунгуре. Хотя о стабильности и хоть какой-то уверенности в завтрашнем дне и речи быть не может. Они по-прежнему не имеют своего угла и довольствуются спартанскими условиями. Кроме зарплаты Сергея, устроившегося на пилораму, и помощи все тех же неравнодушных людей, иных денежных поступлений в бюджет семьи нет.
Чтобы Валентина Ивановна могла получать свою пенсию, а Анна – пособие на ребенка-инвалида, нужно оформить официальный статус беженцев. Накануне выхода этого материала Тараны ездили в Пермь, рассчитывая получить уже готовые документы. Оказалось – нет бланков…
А еще слабослышащего Андрея нужно определить в специализированную школу-интернат. А 4-летнюю Настеньку и 3-летнюю Веронику желательно устроить в детский сад. А маленькому Сереженьке необходимо всестороннее медицинское обследование: закончить таковое у себя Тараны не успели – больница стерта с лица земли.
Точечное попадание. Нельзя сказать, что власти не обеспокоены судьбой украинских беженцев. Управлением соцразвития, администрацией Кунгура и Кунгурского района предпринимались меры по обеспечению семье Таран условий для жилья и работы. Тем не менее, беженцы не спешат покидать временное пристанище, которое, по словам Сергея Тарана, их настоятельно требуют покинуть как несоответствующее условиям проживания.
Сергей и его семья предпочитают оставаться совсем без условий, чем соглашаться, по их разумению, на худшие.
Сергей Таран по профессии сварщик, но устроиться по специальности даже не мечтает – диплом остался дома. Одна забота – хоть как-то прокормить семерых…
Вернуться домой. И все же, несмотря на трудности, Тараны не падают духом. Все разговоры в семье вертятся вокруг Украины. При малейшей возможности звонят в родной поселок узнать последние новости. Да и как иначе, ведь там – не нажитое добро, а пережитые любовь, счастье, радость, печаль, страх… Словом, жизнь.
- С родного поселка нам звонят на свой страх и риск, - рассказывает Сергей, - буквально подвергая себя смертельной опасности. Потому что гвардейцы могут запросто подойти на улице и проверить твой телефон. И не дай Бог, если найдут в нем российский номер или военную фотографию… Паспорта проверяют. А по ночам, соседи рассказывают, простреливают приграничную лесополосу из БТРов. Там уже и стрелять-то не в кого – ополченцев уже нет. Да и в украинской армии в большинстве своем 19-летние пареньки – пушечное мясо. На днях буквально 40 человек из нацгвардии перешли на Новошахтинскую таможню.
Надежда, что абсурдная бойня когда-нибудь закончится, не дает опускать беженцам руки: живет и светится в их глазах мечта когда-нибудь вернуться Домой. А маленькая Вероника перестанет вздрагивать и зажимать уши при малейшем громком звуке.
В страшные военные годы уральские города стали второй родиной для тысяч эвакуированных. Принявшие их семьи делили последнюю краюху хлеба между своими детьми и беженцами. Идет ли речь о последнем куске хлеба сегодня?
Вернуться назад