Татьяна ВЫСОЦКАЯ: мне стыдно сказать: я не могу

«…Я помню родительский дом: зимним утром в комнате свежо, и папа несет меня к жарко натопленной печке – одеваться. Я как раз умещаюсь на теплом квадратике возле печи, быстренько натягиваю одежду, снова еду на папиных ручках к накрытому столу, будем завтракать. Мама, с прической и подкрашенными губами (иной я её и не видела) ждет, пока займет свое место отец. Мы не спеша завтракаем, а потом каждый отправится по своим делам: папа – в совхоз, где занимает руководящую должность, мы с сестрой Галей – в школу.Только мама останется дома, переворачивать тонны рутинной работы по хозяйству».

Поскребыш в подсолнухах. Родители Татьяны ВЫСОЦКОЙ родом из Башкирии. Отец, Мирсаяф Файзуллович, вернувшись с фронта, вскоре отправился поднимать целину в Оренбургскую область, с ним вместе и его семья. Там, в Оренбуржье, и осели. Татьяна была последней из четырёхдетей: разница со старшим братом Василием 13 лет. К тому времени, когда Татьяна пошла в сельскую 4-хлетку, Василий уже служил, сестра Рая училась в интернате в райцентре. В родном доме оставались лишь Галя и младшенькая Таня. 

Отец, ласково называя дочь поскрёбышем, души в ней не чаял. Любил рассказывать, как ехал на мотоцикле и вдруг в подсолнуховом поле заметил шевелящийся комочек – свою Танюшку. 

«Я любила отца со всей силой, на какую только было способно моё сердце. Папа был для меня всем: подружкой – только ему я доверяла самое сокровенное. Примером: я всегда твёрдо была уверена, что хочу быть и буду такой, как папа – настоящим лидером, которого уважают все окружающие. Хвостиком - я следовала за отцом тенью, куда бы тот ни направлялся: на тракторный стан, в поля, в контору, на рыбалку… Именно от него у меня правило – решать проблемы с человеком глаза в глаза... От папы – внимание к мелочам: каждый человек, появляющийся в папиной орбите, ценен и оценён. Так и я: в моей жизни нет случайных людей, если они появились – так угодно Богу. Значит, я волей-неволей несу определённую ответственность, я обязана помнить, как их зовут, когда у них день рождения, словом, быть в курсе их жизни».

Отец ушел, не дожив до 50-летия. Тане было 13. Ей рано пришлось стать самостоятельной: с 4 класса продолжала учёбу в интернате вдали от дома. Здесь Татьяна стала настоящей головной болью для школьной администрации: норовистая девчонка не желала носить единообразную школьную форму и шила себе потрясающие платья. Отменный вкус, стиль и мастерство достались от матери. Тогда же, в школьную пору пришла глубокая любовь к литературе, которую Татьяна пронесёт через всю жизнь. Михаил Шолохов, Муса Джалиль – любимых авторов она знает наизусть. 

«Потеряв папу, я лишилась самого близкого человека. Мама, женщина властная и где-то даже жёсткая, просто и буднично констатировала мудрости жизни, ни в чём, однако, меня не ограничивая. Многое из того, что говорила мама, я начала понимать намного позже. 

Вообще, мои родители были чуднОй парой: папа, двухметровый великан, и мама – метр пятьдесят роста. Но стоило маме хотя бы взглядом показать своё неудовольствие – папа подхватывал её на руки и носил до тех пор, пока она не рассмеется, смилостивившись… Мне иногда жаль, что я не могу так вот взять на руки близких людей, вольно или невольно обиженных мною. И просить прощения у кого-либо за свои ошибки не считаю зазорным. Все мы – живые люди… Мама, будучи в полном смысле слова хозяйкой дома, свято хранила традиционный уклад: мы никогда не садились за стол в отсутствие отца, как бы поздно он ни вернулся…

В жизни моей семьи совместные застолья – больше, чем трапеза. Это – семейное единение. И я благодарна маме за этот урок, один из многих».

Кунгур: и как его запомнить? Летом 1976-го в Архангельское на уборку урожая прибыли командировочные из кунгурского УТТ. Здесь и состоялась встреча юной студентки мединститута Татьяны Файзулиной и водителя грузовика Александра Высоцкого. Своё семнадцатилетие Татьяна встречала уже в Кунгуре.

«Когда Саша пришёл к нам в дом и своими глазами увидел, в какой обстановке я жила, - наш дом всегда был полной чашей, - он сказал: «Таня, я ничего не могу тебе предложить. У меня, как у того латыша…». Этой своей прямотой и подкупил. Мама тихонько вздыхала, однако препятствий не чинила. Я же с трудом представляла, где это – Кунгур.

Сейчас я не мыслю жизни без этого города. Он стал членом моей семьи, о котором нужно заботиться, подкрепляя ежечасно свою любовь делом. Даже мои дети, как бы обеспеченны они ни были, сознательно остановили свой выбор на Кунгуре». 

«Варили – знаем…» Молодая ячейка общества поселилась в 9-метровой комнатёнке в бараке. Начальник УТТ, пришедший поздравить молодых, оглядел «шалаш» молодожёнов, сказал: «Вот что. Я так понимаю, медового месяца здесь не предвидится. Поезжайте-ка вы, ребята, в Краснокамск, на сварщиков учиться. Заодно и медовый месяц проведёте». 

Вскоре в тракторном цехе УТТ под стать бывалым мужикам ворочала тяжеленные бензобаки грузовиков сварщик Танюха. В необъятной робе, кирзовых сапожищах, в здоровенных кушанках, - где и сыскать щупленькую фигурку, - только озорно блестели из-под маски чёрные глаза. Первая научилась класть красивые швы.

«Я не понимаю и не верю, когда люди жалуются на жизнь. Кто умеет и любит работать, никогда не будет бедствовать. И тем более я не поверю горе-сварщику, который скажет: «Я не успел, потому что много работы». Варили – знаем…

Не понимаю, когда человек оправдывает свою халатность незнанием – а спросить не пробовал? Мне абсолютно не зазорно спросить то, чего я не знаю. Спросила – теперь буду знать!»

Всё начинается с Мечты. Молодая семья прирастала численно, а Татьяна не переставала мечтать. О том, что когда-нибудь у неё обязательно будет своя комната; что придёт время, и семья перестанет жить от зарплаты до зарплаты; что конфеты они смогут позволить себе не только по большим праздникам… А пока приходилось рассчитывать только на себя. В то время как большинство Татьяниных сверстниц беспечно бегали на танцульки, она жила по чётко заведённому ритму: в 6.30 поднимала 3-летнюю Валю и 2-летнего Славика, шли пешком в заиренский садик. Чтобы получить место в детском саду № 18, Татьяне пришлось устроиться туда прачкой. 

«Без мечты я никогда не жила, хотя впустую не мечтала. Я всегда знала, на что у меня хватит сил. Поэтому все желания уравновешивались возможностями, и получалась – цель. Всё, чего я хотела – жить лучше. 

Домашнее хозяйство в те времена было хорошим подспорьем, хоть и требовало сил и времени. Однако кролики, которых мы держали, размножались и без наших на то усилий; а с козой так вообще проблем не возникало: доить я умела с детства – мама держала не одну корову. 

Каждое воскресенье у нас с Сашей был праздник – мы укладывали ребят спать, а сами бежали в «Мечту» на последний сеанс. И я не волновалась: знала, что дети в наше отсутствие будут спокойно спать в своих кроватках».

Дорога в гору. Досадная случайность открыла Высоцким калитку в бизнес. Станет ли эта калитка воротами, зависело от них. Новую кроличью шапку глава семьи неосторожно обронил в маслянистую лужу, да так, что спасти обновку могла только реставрация. Вот тут-то и пробил час порадоваться любвеобильности кроликов… Торговец, продавший Высоцким шапку, с удовольствием поделился с ними секретом выделки шкур, показал, как делаются выкройки, не потребовав за свои уроки никакой мзды. Татьяну и Александра, жадно впитывавших всё новое, дело увлекло. Теперь вечера они проводили в библиотеке, читали всё, что находили по интересующей их теме. Довольно скоро изобрели свой способ выделки, оптимизировали крой шапок. И… работа закипела! Вечерами, уложив детей, Татьяна выносила швейную машинку на веранду в бараке на Алебастровом и шила-шила-шила… Делала заготовки для формовок, с тем чтобы на конечном этапе на шапку уходило не больше 7-8 минут. В день Высоцкие шили до 48 формовок. 

Это сказать легко. На шапочные подклады шли солдатские шинели, которых вдоволь было на рынке. Прежде чем работать с плотной тканью, её нужно было распороть, выстирать и отутюжить. И это всё – в барачных условиях. Сколько раз за день приходилось спускаться за водой к колонке и обратно, - Татьяна не задумывалась. Как не задумывалась о том, сколько часов удалось поспать, и ела ли хоть раз…

«С помощью Божией нам и правда все удавалось. Добившись успеха в одном, хотелось идти дальше, расти и развиваться. И бизнес открывал нам всё новые и новые вершины – не до успокоения. Пришло время, и Саша сказал: «Надо думать о производстве». Это было начало 90-х: с одной стороны, время больших возможностей, с другой – немалого риска. Помню, приезжали к нам, угрожали: «Подумайте, у вас дети…» Нет-нет да посетит меня чувство вины: старшие росли, когда мы сколачивали, «сшивали» бизнес, младшие –когда мы реанимировали завод. В то же время понимаю, что для них, наверное, родительский пример самый красноречивый – ничто не даётся без труда».

Сильная слабая женщина. «Счастлива ли я? Безусловно! Я люблю и любима – для женщины это главное. Я ведь по сути всё та же, несмотря на высокую должность и общественный статус. Так же рано встаю, хлопочу по хозяйству, бегу на работу… Так же плачу от несправедливости и от бессилия что-либо изменить… Но это – моя жизнь. Значит, я могу и должна делать всё возможное для тех, кто на меня надеется. Хотя бы попытаться...

А лучшее лекарство от неурядиц для меня – поддержка моей семьи. Тёплое плечико Насти, когда мы склоняемся вечером над вышиванием.Сдержанная нежность в словах мужающего сына Саши. Звонкий смех и озорные мордашки внучек… Я дорожу каждой минутой, проведённой вместе с семьёй».

Что не даёт успешной, красивой, обеспеченной женщине в расцвете лет расслабиться и получать от жизни только удовольствие, от большой семьи – радость, а от любви – силы? Она сама! Женщина, которая стыдится сказать: «Я не могу». 

©kungur-krai.ru